Svartjage, 35 - 22 января 2009 00:01

"

Инстинктивно тянет залезть в воронку. Но нельзя.
Судя по выбоинам от пуль, они уже хорошо пристреляны. Сумка с гранатами
для подствольника мешается. Болтается. При перекатывании бьется о землю,
асфальт, камни. Не хватало только, чтобы гранаты сдетонировали и разнесли
меня на куски. Ладно - я, а то ведь прихвачу с собой еще несколько человек.
Надо поаккуратней. Вроде, достаточно далеко откатился. Задыхаясь, начал
выбирать, куда стрелять. Из Госбанка не заметил, но, пробежав,
прокатясь метров семьдесят, я ясно увидел, что в окнах Дворца стоят, висят
привязанные, прибитые к рамам наши. Наши. Русские. Славяне. Мертвые были
раздеты, и их желтые тела повисли. Руки вверх, колени согнуты. Некоторые
достают подоконника, и создается впечатление, что в безмолвной молитве они
стоят на коленях, подняв к небу руки. Другие как бы зависли в воздухе, у
третьих ноги свесились с подоконника внутрь или наружу. Привязанные или
прибитые гвоздями руки не давали телам упасть. Многие были еще живые.
Кричали, плакали. Некоторые кричали, чтобы убили их и прекратили мучения.
Другие, наоборот, умоляли их спасти. Духи, прикрываясь телами как живых,
так и убитых, стреляли в нас. Редко кто из духов не был прикрыт телом
русского солдата, офицера. Я с ужасом вдруг понял, что не смогу стрелять. Не
уверен, что не попаду в своего. Убитого или живого. НЕ СМОГУ! За телами
наших братьев скрывались снайпера. Они почти не прятались. Их оптические
прицелы поблескивали на солнце. Нельзя было из подствольника разнести эту
мразь на куски. Ничего нельзя делать! Ничего! Только вперед, вперед под
ураганным огнем, и там уже выкуривать негодяев. Немцы, фашисты при взятии
Берлина не додумались поставить пленных из концлагерей как живой щит впереди
себя. А эти... Живые, изможденные, избитые, с потрескавшимися от
ветра, мороза грязными, опухшими лицами - кричали. Кто-то просто мычал. Кто-
то открывал рот в безмолвном крике. Все это рождало целый букет противоречивых
чувств. Комок подкатился к горлу. Хотелось как в детстве зарыдать в полный
голос, не стыдясь своих слез. Заплакать от жалости к тем, кто сейчас безвинно
страдал, из-за того, что не можешь им толком помочь. За что, Господи, за что?
За что им такие страдания? Они же все вчерашние школьники. Год-полтора назад
они сидели за школьным столом, писали девчонкам записки, тайком курили в
подъезде. Они не виноваты! Почему, Господи, ты не караешь тех, кто
отправил их на эту погибель? Почему? Ответь! В чем виноваты они? Или только
тем, что имели несчастье родиться в России?
....
На третьем этаже этого Дворца я
узнал бойца, с которым рядом лежал под пулями во время первого штурма. Он
был раздет до пояса, мертвый, ноги висели на улице, а руки были прибиты к
рамам. Как будто кто-то его выбросил из окна, но он последним усилием
ухватился за оконный блок.

"

Вячеслав Миронов " Я был на той войне "

• 
• 
•